НА МСВС

Эти и другие сообщения и аналитические обзоры доступны
на английском языке по адресу www.wsws.org

Новости и комментарии
Социальные вопросы
История
Культура
Наука и техника
Философия
Рабочая борьба
Переписка
Трибуна читателя
Четвертый Интернационал
Архив
Что такое МСВС?
Что такое МКЧИ?

Книги

Другие языки
Английский
Немецкий
Французский
Итальянский
Испанский
Индонезийский
Польский
Чешский
Португальский
Сербохорватский
Тамильский
Турецкий
Сингальский

МСВС : МСВС/Р : Четвертый Интернационал

Версия для распечатки

Том Хенеган: Революционная жизнь

По поводу двадцатилетней годовщины его смерти

Дэвид Норт
1 ноября 2012 г.

16 октября 2012 года исполнилось тридцать пять лет с момента убийства Тома Хенегана (Tom Henehan), члена Политического комитета Рабочей Лиги (Workers League) — предшественницы американской Партии Социалистического Равенства (ПСР — Socialist Equality Party). Ниже публикуется речь Дэвида Норта (David North) на митинге 19 октября 1997 года в память о погибшем товарище. В то время Норт являлся национальным секретарем Рабочей лиги. В настоящий момент он — национальный председатель ПСР и председатель международной редколлегии Мирового Социалистического Веб Сайта.

На русском языке речь впервые опубликована в 1997 году в журнале Социальное Равенство (выпуск № 1-2 (15-16), ноябрь 1997 г.).

Мне хотелось бы начать свое выступление с одного воспоминания. После возвращения из больницы, в которой ранним утром 16 октября 1977 года скончался Том, я позвонил его старшему брату Полу и сообщил ему об этом ужасном событии. Пол сказал мне, что он передаст печальные новости другим членам семьи Тома.

Распространяя газету Bulletin среди рабочих
верфей в Бруклине, октябрь 1976

Через несколько часов я узнал от Пола, что мать Тома, Мэри-Элис Хенеган, прилетает в Нью-Йорк на следующий день. Я с волнением вспоминаю ожидание ее прибытия. Я никогда ранее не встречался с Мэри-Элис Хенеган. Я спрашивал себя, что мог я сказать матери Тома такого, что могло бы хоть каким-то образом помочь ей в этот трагический момент? Но когда Мэри-Элис приехала в наш офис, прежде чем я успел что-либо сказать, она обняла меня. Не я, озабоченный тем, как утешить мать Тома, успокаивал ее, а, наоборот, она успокаивала меня.

Никто из нас, переживших те события октября 1977 года, не может забыть силу и поддержку, которые мы чувствовали со стороны Мэри-Элис Хенеган в самую ужасную в ее жизни неделю. Я понял тогда, что необыкновенные качества Тома Хенегана в немалой мере проистекали из того факта, что он был сыном необыкновенного человека. Все мы чрезвычайно горды тем, что эта необыкновенная личность, Мэри-Элис Хенеган, а также сестра Тома находятся сегодня с нами в этот день памяти.

Том печатает партийную литературу

22 октября 1977 года, всего через несколько дней после убийства Тома Хенегана, на собрании, посвященном его памяти, мы обещали, что никогда не забудем его. Сегодня, двадцать лет спустя, мы верны этой клятве. Сам факт того, что многие из тех, кто присутствовал на том первом собрании памяти Тома, сегодня снова здесь — и некоторые из них преодолели для этого тысячи миль, — является живым выражением прочного влияния личности Тома на тех, кто знал, уважал и любил его. Даже двадцать лет спустя многие свойства его личности остаются живыми в нашей памяти о нем: его ум, решительность, мужество, сострадание, энергия, чувство юмора и восторженное наслаждение жизнью.

И вместе с тем цель нашего собрания состоит не только в том, чтобы вспомнить прошлое и отдать дань памяти павшему товарищу. Чествованием Тома в годовщину его смерти мы также подтверждаем свою собственную постоянную верность тем идеалам и принципам, ради которых он жил. В самом деле, сила и значимость этих идеалов находит свое выражение в присутствии на сегодняшнем собрании представителей молодого поколения, которые были детьми или вообще еще не родились, когда Том умер.

Тому Хенегану было всего 26 лет, когда он был убит в Нью-Йорке. Когда мы, бывшие его современниками, которым в то время самим было по двадцать лет, сегодня смотрим на фотографии Тома, мы можем глубже, чем в 1977 году, осознать, каким юным человеком он был в день своей смерти. Сегодня мы лучше чувствуем, сколь много он мог бы и должен был бы совершить, если бы не был убит. До сего дня мы ощущаем постоянную горечь утраты, но не бесполезности потери. Двадцать шесть лет жизни Тома пролетели слишком быстро, однако они не были слишком короткими с точки зрения цели его жизни и оценки ее непреходящего значения.

Если бы Том не умер в октябре 1977 года, если бы ему довелось прожить еще двадцать лет, и он все еще был бы с нами сегодня, он бы, конечно, пережил и совершил больше, чем это было возможно в продолжение первых 26 лет его жизни. Но свое главное направление его жизнь приобрела тогда, когда он весной 1973 года, накануне окончания Колумбийского университета, принял решение вступить в Рабочую Лигу и посвятить свою жизнь делу рабочего класса и борьбы за международный социализм.

Том был идеалистом в самом лучшем и положительном смысле этого слова.

Том выступает на собрании «Молодых социалистов»
в городе Джерси, 1977

Он страстно верил в справедливость, равенство и единство человечества. Однако он вступил в Рабочую Лигу не в порыве избытка бездумной юношеской энергии. Том достиг гражданской зрелости в период социальных и политических потрясений 1960-х и начала 1970-х; он пришел к политическим радикальным выводам под воздействием Вьетнамской войны, жестоких столкновений жителей городов с полицией и явной неспособности либерального реформизма предложить какое-либо реальное решение проблем бедности и угнетения в Соединенных Штатах. Подобно многим другим представителям своего поколения, он пришел к заключению, что причиной социальных болезней, поразивших американское общество, является капитализм.

Ко времени своего первого знакомства с Рабочей Лигой Том уже сталкивался с бесчисленными левыми политическими тенденциями, которые активно действовали в то время: от фракций расколовшейся SDS [Students for a Democratic Society — Студенты за демократическое общество] и маоистов из группы "Прогрессивный труд" (Progressive Labor) до ревизионистов из Социалистической Рабочей партии (Socialist Workers Party) и Спартакистской Лиги (Spartacist League). Но Том не присоединился ни к одной из этих тенденций, которые в предшествующее десятилетие находили поддержку тысяч студентов.

Что же привело Тома Хенегана к Рабочей Лиге? Поскольку характер личности выражается в философии, которую он разделяет, человек, выбирая партию, раскрывает силы, идеалы, принципы и цели, определяющие самый глубокий уровень его умственной и нравственной сущности. Но связь между партией и личностями, составляющими ее, носит сложный характер. Бесспорной истиной является то, что человек должен выбрать партию, к которой он желает примкнуть. Но в более широком историческом смысле следует с еще большим основанием сказать, что члены партии — и в особенности марксистской партии — сами являются продуктами исторического отбора.

Революционное движение выступает великим ловцом мужчин и женщин. Оно ищет тех, кто способен подняться на уровень наиболее сложных исторических задач, кто готов посвятить делу социализма не только месяцы и даже не только несколько лет, но десятилетия и даже всю жизнь. Оно требует от своих участников исключительной по силе интеллектуальной и нравственной стойкости. Те, кто ищет только поверхностные ответы на проблемы нашего мира, выберут партию, которая предъявит незначительные требования к их уму, которая предложит легкие и успокаивающие ответы на сложные вопросы, которая приспосабливается к преобладающим предрассудкам общественного мнения и так называемого здравого смысла и которая отрицает глубину долга, напряженность борьбы и теоретические усилия, необходимые для революционного изменения общества. Поверхностные организации привлекают поверхностных людей.

Выступление на Пятой
национальной конференции
«Молодых социалистов» в Филадельфии,
июнь 1977

Из всех слов, которые могли быть использованы для характеристики Тома Хенегана, поверхностность меньше всего приходит на ум. Тома привлекало в Рабочей Лиге ее внимание к проблемам теории, ее изучение марксизма как науки и глубокое чувство истории, которое пропитывало ее перспективы и программу. Решение Тома вступить в Рабочую Лигу выражало глубокую серьезность мысли и цели.

Те из нас, кто, как и Том Хенеган, вступил в Рабочую Лигу в начале 1970-х годов, сделали это потому, что она была единственной политической организацией, которая рассматривала проблемы, стоящие перед рабочим классом Соединенных Штатов, в самом широком контексте исторического опыта международного социалистического движения в двадцатом веке. Она разъясняла, что основательные ответы на великие политические и социальные вопросы дня не могут быть найдены на уровне радикально звучащих, но, в сущности, пустых лозунгов (таких как "Винтовка рождает власть") или в среде бурно-бессмысленного активизма. Рабочая Лига настаивала на том, что принципиальное основание революционной практики состоит в усвоении теоретических и политических уроков, проистекающих из грандиозной борьбы, ведшейся Львом Троцким и Четвертым Интернационалом против предательства Октябрьской революции 1917 года сталинизмом.

Тогда, в 1970-е годы, Рабочая Лига постоянно третировалась многими левыми радикалами как "секта". Этим эпитетом они хотели оклеветать ту самую характерную черту, которую мы рассматривали как наше самое большое преимущество: нашу озабоченность вопросами материалистической диалектики, наш страстный интерес к истории и вытекающее из этого непримиримо критическое отношение к тем партиям и организациям, которые господствовали в массовых движениях тех дней. Мы были партией, которая отказывалась забыть или простить преступления, совершенные сталинистской бюрократией и ее сообщниками против советского и международного рабочего класса. В отличие от ревизионистских движений, мы отказывались признать за сталинизмом какие-либо прогрессивные стороны. Мы рассматриваем сталинизм не в качестве заблуждающегося политического течения, на которое следует воздействовать слева, и которое нужно сдвинуть влево. Напротив, мы видим в нем политическое выражение контрреволюционной бюрократии, которая должна быть разоблачена, лишена всякого доверия и политически ликвидирована.

Наше отношение к политической линии радикального буржуазного национализма было не менее бескомпромиссным. Рабочая Лига была образована в 1966 году на основе борьбы, которую вел Международный Комитет Четвертого Интернационала против капитуляции американской Социалистической Рабочей партии в отношении политики Фиделя Кастро. Как правильно предостерегал Международный Комитет, приспособление СРП к кастроизму представляло собой отказ от признания ведущей революционной роли рабочего класса. Победа Кастро, несомненно, представляла для Соединенных Штатов помеху и препятствие, пусть и временного характера. Однако она не являлась ни новой формой пролетарской власти, ни жизнеспособной стратегией социалистической революции. Никакая комбинация городских и сельских партизанских сил, руководимых политиками из радикальной мелкой буржуазии, не могла привести к социализму. Мы твердо стояли на том, что судьба социализма зависит от сознательной политической борьбы международного рабочего класса, просвещенного и ведомого к власти международной марксисткой партией.

Запись в члены «Молодых социалистов» в 1976 г.

Эти идеи не были популярными в политической обстановке 1970-х годов. Советская бюрократия и связанные с ней коммунистические партии еще располагали огромными ресурсами и оказывали мощное влияние на миллионы рабочих. "Национально-освободительные" движения — как они тогда были известны — обладали большим международным престижем. Советский Союз предоставлял им финансовую поддержку, видя в этих организациях средство для противодействия глобальному влиянию Соединенных Штатов. "Вооруженная борьба", которую вели радикальные националисты так называемого "третьего мира", с энтузиазмом и восхищением воспринималась среди студентов, интеллигентов и других слоев среднего класса. 1970-е годы были периодом наибольшей популярности национально-освободительных движений, среди которых: ИРА, MPLA (Народное движение за освобождение Анголы), ООП, сандинисты, движение имени Фарабундо Марти в Сальвадоре, Фрелимо в Мозамбике и несчетное количество других организаций.

Наша критика этих движений, анализ, который мы основывали на оценке действительных социальных интересов, выраженных в политике буржуазных националистов, и наши предупреждения относительно неспособности этих движений разрешить взаимосвязанные друг с другом проблемы империалистического господства, экономической отсталости и национального угнетения, часто встречались в штыки. "Вы, троцкисты, — презрительно говорили нам снова и снова, — живете в мире теории и всегда критикуете движения, которые ведут действительную борьбу".

На наше движение оказывалось огромное давление в направлении того, чтобы принять популистскую политику радикальной мелкой буржуазии и подчиниться ей. К сожалению, часть нашего международного движения поддалась этому давлению. К середине 1970-х годов Рабочая Революционная партия (РРП — Workers Revolutionary Party) в Британии начала перенимать те самые идеи, против которых она раньше выступала, когда боролась против оппортунизма американской Социалистической Рабочей партии. На собрании памяти Тома в октябре 1977 года мы слушали со смесью удивления, смятения и тревоги, как Майк Банда (Mike Banda), генеральный секретарь РРП, превращал речь, посвященную памяти Тома, в бессовестный панегирик Организации Освобождения Палестины! Восхваляя политику Арафата, Банда заявил, что, преследуя цель создания демократической и социалистической Палестины, лидеры ООП "не пытались избрать какой-либо кратчайший путь, преследовать какие-либо прагматические выгоды..."

За последние двадцать лет Арафат и ООП не раз следовали логике "кратчайших путей" и "прагматических выгод". Я полагаю, что посещения Белого дома в Вашингтоне, поездка в Осло для получения Нобелевской премии мира и бесчисленные тайные переговоры с израильскими премьер-министрами есть не что иное как "прагматические выгоды", если не "кратчайшие пути" в самом точном смысле этого слова. В любом случае, Арафат и ООП давно отказались от перспективы "демократической и светской Палестины", создав вместо этого (говоря языком международной дипломатии) "образование", в котором палестинские массы живут в условиях крайней бедности и бесправия, подавляемые не только израильским режимом, но также и полицией так называемой "Палестинской автономии". Я вспомнил о речи Банды и обратил внимание на эволюцию ООП, чтобы показать, насколько полно исторический процесс подтвердил политические принципы и программу, за которые боролись Международный Комитет, Рабочая Лига и Том Хенеган.

В речи, которую Троцкий записал в период основания Четвертого Интернационала, он говорил о мощных массовых организациях тех дней — партиях и профсоюзах, контролируемых сталинистами и социал-демократами, и предсказывал, что они будут разрушены историческими событиями, которые "не оставят от этих отживших организаций камня на камне". В годы, последовавшие за смертью Тома Хенегана, мы увидели осуществление этого предсказания. Организации, совсем недавно казавшиеся столь могущественными, одна за другой разваливались на части. Сталинистский режим в Советском Союзе рухнул. Маоистский режим в Китае базируется на системе жестокой экономической эксплуатации, которая стала одним из ключевых элементов глобализированного капиталистического производства. Фидель Кастро, лишившись советских субсидий, поддерживает кубинскую экономику поощрением туризма, что уже воссоздает в новой форме нищету и коррупцию эпохи диктатора Батисты.

Оценивая жизнь Тома Хенегана, необходимо принять во внимание значимость дела и принципов, за которые он боролся. Со всех сторон мы слышим утверждения, что социализм мертв. Но фундаментом этих заявлений целиком и полностью остается циничное и фальшивое отождествление сталинистского режима, существовавшего в Советском Союзе, с марксизмом и социализмом. Непримиримое противодействие марксизма сталинизму было принципиальной основой политической программы и перспектив Рабочей Лиги. Для Тома борьба за социализм необходимо включала в себя борьбу против сталинизма и политической линии советской бюрократии. Развал Советского Союза означал конец не социализма, а реакционного режима, который использовал марксистскую фразеологию для предательства и дискредитации социализма.

Конечно, нельзя отрицать, что сталинизм нанес ужасные удары делу социализма. Существует неизбежное различие между нашей научной оценкой природы сталинизма и тем, каким образом в настоящее время понимается кончина СССР широкими массами рабочего класса. Массам необходимо время, чтобы усвоить и понять сложный политический опыт двадцатого столетия. Никто не может предсказать длительность этого периода усвоения и переориентации. Однако хотя политическая путаница может затормозить на определенный период времени рост социалистического движения, внутри самой структуры капиталистического способа производства все еще сохраняются противоречия, которые делают социализм необходимым и в историческом смысле неискоренимым.

Эти противоречия находят свое прямое и потенциально взрывоопасное выражение в доминирующей роли транснациональных корпораций, глобальной интеграции производства и интернационализации процесса капиталистического труда. Последние двадцать лет дали — в качестве прямого следствия международного капиталистического развития — огромный рост численности пролетариата. Другим явлением последних двадцати лет стала беспрецедентная поляризация капиталистического общества, расслоение на баснословно богатых, составляющих ничтожное меньшинство населения, и широкие массы людей, живущих в разной степени неопределенности и нужды. По поводу этого процесса высказывается множество сожалений, однако в рамках системы капитализма он носит неконтролируемый характер.

Производительные силы росли еще более гигантскими, чем когда бы то ни было, темпами, развитие технологий поражает воображение. В области науки возможным кажется все. Однако что касается общества, то человечество кажется движущимся по старой наезженной колее. Если научное изучение истории чему-нибудь учит, так это тому, что такое положение не может продолжаться долго. Рано или поздно существующие на пути прогресса барьеры будут опрокинуты. За кулисами событий, несмотря на преобладающее замешательство и дезориентацию, могущественные объективные процессы закладывают основы для взрыва революционных потрясений.

Смерть Тома Хенегана стала трагической потерей для его семьи, для его товарищей и друзей и для дела рабочих. Для тех из нас, кто лично пережил события октября 1977 года, я полагаю, что говорю от имени всех, когда скажу, что они были самыми печальными в нашей жизни. Чувство потери не только осталось с нами и сегодня, оно стало даже более глубоким. Пройдя через перевороты и потрясения последних двадцати лет и являясь свидетелями их воздействия на общество, мы сегодня глубже ощущаем, что мы потеряли вместе со смертью Тома.

Если мы что-либо осознали с возрастом и опытом, так это огромное значение социалистического сознания в современном историческом процессе. Нескончаемая борьба против марксизма, которую буржуазия ведет на столь многих направлениях, выражает ее собственное понимание мощи социалистического мышления и опасности, порождаемой его распространением. Объективные условия создают для рабочего класса возможность, но не гарантию социализма. В еще большей степени, чем предполагали основатели нашего движения, судьба социализма, а значит, и судьба всего человечества зависит от расширения интеллектуального горизонта рабочего класса.

В этом смысле социализм является не просто мобилизацией рабочего класса вокруг набора экономических и политических требований, но также и широким культурным движением пролетариата. Однако это движение не может возникнуть стихийно. Оно развивается только посредством деятельности людей, которые вносят социалистическую политику и культуру в рабочий класс. Эти люди — мужчины и женщины, для которых борьба за социализм является главной целью их жизни — выступают носителями единственной научной теории всеобщего социального освобождения. Нас печалит в смерти Тома Хенегана не только потеря товарища и друга, но и драгоценного и незаменимого носителя социального просвещения и человеческого прогресса.

В заключение мне хотелось бы обратиться к молодому поколению, которому следует многому научиться на примере Тома Хенегана. Не по своей вине молодежь отрезана не только от революционного духа, приобретшего столь величественные размеры в течение первых трех четвертей текущего столетия, но и от интеллектуальных традиций, вдохновлявших предыдущие поколения молодежи на участие в великих и требующих самопожертвования социальных битвах. Сегодня молодые люди являются объектами и жертвами жестокого наступления на процесс социально-критического мышления как такового. Бесчисленными путями и многообразными вариациями творцы официального общественного мнения — в правительстве, в средствах массовой информации и, особенно, в университетах — преподносят тоскливые проповеди конформизма и самодовольства. Деньги провозглашаются мерилом всех вещей. Цель жизни, с их точки зрения, просто жить столь долго и накоплять столь много, насколько это возможно. Самым важным решением личной жизни оказывается не выбор дела, за которое человек будет бороться, а комбинация акционерных обществ, в которые он вложит капитал.

История показывает, что господство таких пустых и эгоистических идей характерно для общества, находящегося в процессе упадка и разложения. Молодежь должна освободиться, интеллектуально и практически, от этой зловонной атмосферы. Ей следует думать о будущем и брать на себя ответственность за него. Молодежь должна спросить себя, почему и для какой цели она живет. Том Хенеган задавал себе все эти вопросы и жил серьезно и страстно, действуя в соответствии с ответами, которые он нашел. И поступая так, он прожил жизнь непреходящего значения.

В условиях преобладающего цинизма, без сомнения, есть люди, которые полагают, что умереть в столь молодом возрасте — это просто личная трагедия, и что нет ничего такого, во имя чего стоило бы приносить подобную жертву. Такие люди мало думают о том, что столь ценимый ими комфорт, который значит для них больше всего на свете, основывается на экономическом порядке, осуждающем бесчисленные миллионы людей на нужду и раннюю смерть. Каждый из нас хотел бы, чтобы Том и сегодня был жив. Однако жизнь следует измерять не только ее продолжительностью или другими поверхностными и обыденными показателями личного успеха, но также и тем, какой вклад она внесла в улучшение условий человеческой жизни. Тот факт, что многие помнят Тома, что он остается источником вдохновения людей всего мира, является самым верным показателем ценности его жизни.

Говорят, что молодость является самым прекрасным периодом в жизни человека, временем, когда идеалы имеют большее значение, чем что-либо еще. Если человек не имеет идеалов, когда он молод, то их у него никогда не будет, и его жизнь никогда не будет иметь смысла. О таких людях следует сожалеть, поскольку они обрекли себя, сознают они это или нет, на жизнь без всякой действительной цели.

Однако есть и другая сторона в таком понимании значения молодости. Это связь между молодостью и последующими периодами жизни. Нравственное качество жизни отдельной личности лучше всего измеряется степенью, в какой эта личность остается верной идеалам своей молодости. Это — самое трудное испытание не только для отдельных людей, но и для политических партий.

Том Хенеган был представителем молодого поколения нашей партии. Он служит примером идеалов, которые двигали нашей партией в начале ее существования. Наша партия пережила в течение последних двадцати лет много испытаний, в том числе жесткий политический раскол, который навсегда отрезал нас от [британской] Рабочей Революционной партии. Мы получили большой урок и стали более зрелыми. Мы преобразовали Рабочую Лигу в Партию Социалистического Равенства. Но во всех этих испытаниях и в гуще политических потрясений, перевернувших мир, мы оставались верными революционным принципам, которые когда-то вдохновляли Тома и воспламеняли его воображение.

Жизненный оптимизм нашей партии, ее несгибаемая преданность своим основополагающим принципам и ее вера в будущее проистекают, в конечном счете, из силы ее исторической перспективы и понимания неразрешимых противоречий мировой капиталистической системы. Капитализм — это только одна из стадий развития человечества, а рынок не является высшим и конечным выражением человеческого гения. Труд, служащий источником капитала, остается сущностью человека, и движение истории, при всех ее сложностях и трагедиях, непреклонно ведет к социализму.

Годы, последовавшие после смерти Тома, были для нашей партии как внутри Соединенных Штатов, так и для ее международных секций, периодом политического и интеллектуального роста. Однако при всех необходимых изменениях в формах нашей практической работы Том Хенеган, если бы он был жив сегодня, по-прежнему признавал бы наше движение своей партией. Его дело живет в нашем движении. Вот почему Партия Социалистического Равенства и Международный Комитет Четвертого Интернационала могут отмечать эту годовщину и чествовать память Тома без каких-либо признаков внутреннего дискомфорта. Мы — партия подлинного марксизма и революционного социализма, и мы призываем молодежь идти вперед и помогать нам развивать движение, которое положит конец всем формам эксплуатации и несправедливости.