НА МСВС

Эти и другие сообщения и аналитические обзоры доступны
на английском языке по адресу www.wsws.org

Новости и комментарии
Социальные вопросы
История
Культура
Наука и техника
Философия
Рабочая борьба
Переписка
Трибуна читателя
Четвертый Интернационал
Архив
Что такое МСВС?
Что такое МКЧИ?

Книги

Другие языки
Английский
Немецкий
Французский
Итальянский
Испанский
Индонезийский
Польский
Чешский
Португальский
Сербохорватский
Тамильский
Турецкий
Сингальский

МСВС : МСВС/Р : История

Версия для распечатки

В защиту "великого и непреходящего исторического значения" Троцкого

Дэвид Норт
13 июля 2011 г.

Нижеследующие замечания были сделаны 3 февраля 2010 года в книжном магазине Gleebooks в Сиднее (Австралия) Дэвидом Нортом (David North), председателем международной редакционной коллегии Мирового Социалистического Веб Сайта и национальным секретарем Партии Социалистического Равенства (Socialist Equality Party) США по поводу публикации его книги В защиту Льва Троцкого ( In Defence of Leon Trotsky ).

На прошлой неделе профессор Роберт Сервис (Robert Service) выступал на вечере, организованном издательством Foyle's Books в Лондоне. Он отметил, что написанная им биография Троцкого стала предметом кампании опровержения со стороны Партии Социалистического Равенства, и что его книга подвергается критике на публичных митингах по всему миру, в том числе на том, который был проведен в Сиднее. Он заявил: "В последние два или три месяца у меня было много проблем с троцкистскими сектантами из-за того, что я не делаю из Троцкого идола для поклонения. Я не молюсь в церкви Троцкого".

Не только мы являемся теми, кого профессор Сервис обвиняет в "идолопоклонничестве". На первых страницах своей биографии он выдвигает точно такое же обвинение против хорошо известных авторов двух исторически значимых биографий Троцкого — Исаака Дойчера (Isaac Deutscher) и Пьера Бруэ (Pierre Broue). Согласно Сервису, Дойчер был главным "идолопоклонником" Троцкого. Что касается Бруэ, то он "молился в церкви Троцкого".

Использование слова "идолопоклонник" и выражения "молиться в церкви Троцкого" предполагает, что Троцкий является объектом псевдорелигиозного поклонения или культа. Он — идол, то есть "ложный бог", которому поклоняются безумные язычники вопреки фактам и доводам разума. На самом деле это тот случай, когда вор кричит: "Держи вора!" Именно Сервис обнаружил себя неспособным отнестись к Троцкому как к реальной исторической личности, которую необходимо исследовать в контексте времени, в котором он жил. Для Сервиса, однако, Троцкий не бог, на которого молятся, а дьявол, которого следует подвергнуть изгнанию.

Этот акт изгнания требует, чтобы Троцкий был представлен в качестве чудовища — бесчеловечного человека без единой положительной черты. Он — хладнокровный, подлый, надменный и эгоистичный; бездушный расчетливый механизм, который готов предать человечество огню в демонической погоне за неосуществимой утопией. И это еще не все: Троцкий в изображении Сервиса — это неблагодарный сын, пренебрегший верой и материальными успехами своего отца. Он также является неверным мужем, который по неосторожности сделал свою первую жену беременной, а потом бросил ее; невнимательный и уклоняющийся от своих обязанностей отец, в конечном счете, ответственный (вследствие своей одержимости политикой) за страдания и смерть своих детей; и сторонник свободных половых отношений, который (по слухам) ухаживал за известной британской ваятельницей и даже написал своей жене откровенное в сексуальном смысле письмо, когда им обоим было под шестьдесят лет (это письмо, конечно же, Сервис подробно цитирует).

Троцкий, продолжает Сервис, был интеллектуалом, пишущим о вещах, о которых он ничего не знал. Также он был лжецом и фальсификатором, написавшим автобиографию, в которой Троцкий — посредством нескольких комбинаций — систематически устранял все, что могло компрометировать предназначенный для публики образ, который он бесчестным образом сконструировал. Одной из самых важных деталей, согласно Сервису, которую Троцкий стремился затушевать, был тот факт, что он был евреем.

Попытка замолчать свое еврейское происхождение выступает, убеждает нас Сервис, ключом к пониманию жизни Троцкого. Сервис изображает превращение юного "Лейбы" Бронштейна в русифицированного "Льва" Бронштейна в качестве решающего поворотного пункта в жизни этого молодого человека. После отказа от ненавистного, звучащего по-еврейски имени была, наконец, подготовлена почва для следующего акта самоперевоплощения — создания Льва Давидовича Троцкого! Проблема состоит в том, что вся эта история, о которой так много пишет Сервис, не имеет никакого фактологического основания. Имя, под которым Бронштейн был известен с самого рождения, было "Лев" или уменьшительное "Лёва".

Книга Сервиса представляет собой коллекцию оскорблений: Троцкий "был шумным и сконцентрированным на себе. Людям не приходилось долго ждать разоблачения того, насколько тщеславным и эгоцентричным в действительности он был". "Любая женщина, которая жила с ним, должна была соглашаться на то, что он будет поступать так, как ему хочется". "Он всегда писал то, что в данный момент было у него голове". "В интеллектуальном плане он перескакивал с одной темы на другую и не чувствовал стимулов к систематизации своего мышления". "Он не претендовал на интеллектуальную оригинальность; он был бы осмеян, если бы попытался на это претендовать".

И хотя он старался скрывать свое происхождение, Сервис во всем находит следы его семитской этнической принадлежности — Троцкий был наглым в своей ловкости, откровенным в своем мнении. Никто не мог запугать его. Троцкий обладал этими свойствами в большей степени, чем большинство других евреев..." "Он был далеко не единственным евреем, который явным образом наслаждался возможностями для самопродвижения..." Говоря о причинах обращения Троцкого к марксизму, Сервис утверждает, что "юноши и девушки, обученные в строгостях Торы, нашли соответствующую ортодоксию в марксистской путанице. Мелочные споры были общими для марксизма и иудаизма".

Большевистская партия стала подходящим домом для Троцкого. "Партийное руководство многими воспринималось как еврейская банда", — сообщает своим читателям Сервис, добавляя для пущей важности: "Евреи, по широко распространенному утверждению, действительно преобладали в большевистской партии". Но Троцкий соответствовал не всем еврейским стереотипам. Включая в свою коллекцию фотографий гротескную нацистскую карикатуру "Лейбы Троцкого-Браунштейна", Сервис добавляет подпись, которая любезно поясняет: "В действительности его настоящий нос не был ни длинным, ни изогнутым, и он никогда не позволял своей эспаньолке быть всклокоченной или своим волосам — взлохмаченными".

Что же, кроме всей этой пошлой мерзости, Сервис имеет сказать о политических идеях Троцкого и его сочинениях? Ответ вкратце таков — практически ничего. В самом деле, Сервис демонстративно заявляет, что он решил не фокусироваться в своей биографии на написанном и сказанном Троцким и даже не обращать особого внимания на его общественные дела. В отличие от "идолопоклонника" Дойчера и "молящемуся в церкви" Бруэ Сервис провозглашает, что "заострить внимание на том, о чем Троцкий умолчал, так же важно, как и на том, о чем он сам предпочитал говорить или писать". Невысказанные базовые представления [unuttered basic assumptions] были неотъемлемой частью амальгамы его жизни".

Какой экстраординарный подход для биографа — особенно к человеку, который многими считался (например, Бертольдом Брехтом) величайшим европейским писателем своего времени! Как может биограф заявлять — и ожидать, что его слова будут восприняты всерьез — что одинаково важно то, что предмет его работы не написал, не сказал и не сделал, наряду с тем, что он написал, сказал и сделал?

Эта абсурдная концепция образует, однако, стержень всего замысла Сервиса. Она объясняет ту неприязнь, которую он питает к тем биографам — особенно к Дойчеру и Бруэ, — для которых огромное литературное наследие Троцкого образует существенную интеллектуальную и политическую основу для оценки этого человека. Именно этот подход Сервис отвергает — по причинам, которые имеют намного больше отношение к факторам, связанным с современной политикой, нежели к историческому методу.

Как признает сам Сервис и в своей книге, и в ряде публичных заявлений, он написал биографию Троцкого, чтобы перебороть влияние трилогии Дойчера — Вооруженный пророк, Обезоруженный пророк и Пророк в изгнании, — которая была опубликована между 1954 и 1963 годами. Сервис ничего не сообщает нам о своих собственных политических пристрастиях в 1960-х и 1970-х годах (если бы у меня была возможность, я спросил бы профессора Сервиса, правда ли, что, согласно многочисленным слухам он являлся членом или сочувствующим агрессивно антитроцкистской Коммунистической партии Британии). Но ясно, что он был раздражен, если не травмирован, огромным ростом троцкистского движения в течение этого периода. Существует распространенное и вполне оправданное мнение, что биография Дойчера в значительной мере способствовала развитию этого важного политического явления. Бесспорным фактом является то, что для многих тысяч представителей радикализованной молодежи Европы, Соединенных Штатов и, можно добавить, Австралии трилогия Дойчера стала введением к более глубокому знакомству с жизнью и идеями Льва Троцкого.

В тот момент, когда появился первый том биографии Дойчера Вооруженный пророк — охватывающий годы с 1879 (год рождения Троцкого) по 1921 (окончание Гражданской войны), репутация Троцкого была похоронена под огромными и чудовищными наслоениями сталинской лжи. Не было другой личности в двадцатом веке, а, может быть, и в мировой истории, которая была подвергнута такой безжалостной кампании фальсификации и клеветы. Фактически безграничные ресурсы советского режима и усилия просталинских партий по всему миру были направлены на очернение Троцкого как антисоветского саботажника, террориста и фашистского агента. В Советском Союзе его политические единомышленники, в прошлом и настоящем, были безжалостно уничтожены. Сталинский режим убил практически всех членов семьи Бронштейнов, включая его родных братьев и сестер, племянников и племянниц, родственников со стороны жены и двух его сыновей. Уход из жизни двух дочерей Троцкого, хотя и произошедший еще до начала массовых убийств, все-таки был напрямую связан с условиями, созданными травлей их отца сталинским режимом.

Троцкий был убит советским агентом в августе 1940 года. К тому времени началась Вторая мировая война. После того как Советский Союз подвергся нападению в июне 1941 года — приведя к кровавому концу печально известный Пакт Сталина-Гитлера 1939 года, — западноевропейские и американские интеллектуалы едва ли были склонны напоминать самим себе о бесчисленных преступлениях Сталина против международного социалистического движения. При поддержке администрации Рузвельта Голливуд снял кинематографическую версию отвратительного просталинского описания Московских процессов, сделанного послом США в СССР Джозефом Дэвисом (Joseph Davies). Фильм под названием Миссия в Москву (Mission to Moscow) изображал Троцкого врагом советского народа.

Начало "холодной войны" после окончания Второй мировой войны охладило энтузиазм интеллектуалов по отношению к Сталину, особенно в Соединенных Штатах. Однако Троцкий — в качестве важнейшей исторической и политической фигуры — к тому времени отступил на задний план.

Смерть Сталина в марте 1953 года ознаменовала собой начало длительного кризиса и предсмертной агонии бюрократического режима. В 1956 году секретный доклад Хрущева разоблачил Сталина как массового убийцу. К этому времени был опубликован первый том Дойчера, который внес огромный вклад в возрождение интереса к жизни непреклонного противника Сталина. Второй том вышел из печати в 1959 году, а третий — в 1963 году. К этому моменту началась политическая радикализация молодежи. Чтение трилогии Дойчера сделалось значительным событием в жизни того поколения.

Сейчас я должен рассказать о моем собственном опыте: в ноябре 1969 года я находился в Вашингтоне. Готовилась массовая демонстрация против Вьетнамской войны. К этому времени практически ничего не осталось от моих прежних надежд на то, что Демократическая партия представляет собой прогрессивную, не говоря уже — социалистическую, оппозицию империализму. Накануне массового митинга я наблюдал демонстрацию около Белого дома. Протестующие маршировали вокруг президентской резиденции со свечами в руках. Это действо поразило меня совершенной бесполезностью. Неужели протестующие действительно верили в то, что свечи могли пробудить моральное сознание Никсона?

На противоположной от Белого дома стороне Пенсильвания-авеню я обнаружил книжный магазин. Одна книга привлекла мое внимание. На обложке была фотография юноши, глаза которого уверенно смотрели сквозь стёкла пенсне. Книга называлась Вооруженный пророк. Я взял книгу, начал читать ее тем же вечером и не смог остановиться до того момента, пока не закончил читать. Это было началом того, что стало в течение всей моей последующей жизни увлеченностью жизнью и идеями Льва Троцкого.

В чем заключается сила биографии Дойчера? Без сомнения, Дойчер был замечательным писателем — его владение английским языком напоминает мастерство его великого соотечественника Джозефа Конрада (Joseph Conrad). Однако по-настоящему великим достижением Дойчера стало воссоздание — на основе исторических фактов и свидетельств — грандиозной революционной личности Троцкого как писателя, творца, оратора, военного руководителя, политического стратега, социалистического провидца и, конечно, человека. Драма и трагедия Октябрьской революции и ее преломление в жизни величайшей фигуры этой революции нашли мощное выражение на страницах биографии Дойчера. Однако характеризовать эту работу как попытку некритической идеализации совершенно ложно. В действительности существенная часть биографии Дойчера — особенно ее последний том — посвящена все более демонстративному формулированию глубоких и непримиримых разногласий автора со многими решающими аспектами политической перспективы Троцкого.

Несмотря на критицизм Дойчера, его книга не оставляет у читателей никакого сомнения относительно огромного и непреходящего исторического значения Троцкого. Тот, кто хотел понять русскую революцию, двадцатый век и, сверх того, историческую судьбу человечества, должны интересоваться идеями Льва Троцкого. В конце своего великого творения Дойчер оставлял читателей с убеждением в том, что жизнь Троцкого представляла собой предвестие лучшего и более человечного мира, мира, в котором великие идеалы, вдохновлявшие русскую революцию, будут, в конце концов, осуществлены. Он видел в Троцком личность масштаба Прометея, которая, несмотря на то, что в своей жизни была побеждена превосходящей силой реакции, найдет оправдание в окончательном торжестве своих идей. И Дойчер завершил свою биографию цитатой из последней строфы Освобожденного Прометея Шелли:

Власти, которая кажется всемогущей, не поддаваться; Любить, и терпеть; надеяться, даже если Надежда Свое собственное крушение увидит; Не изменять, не колебаться, не каяться; Подобно твоей славе, Титан, это должно быть Благом, великим и радостным, прекрасным и свободным; Только это есть Жизнь, Счастье, Верховная власть и Победа.

Перед лицом такого благородного состояния души, столь свойственного жизни и исторической роли Троцкого, что остается от мелочной и злобной книжонки профессора Сервиса?