|
МСВС : МСВС/Р : Новости и комментарии : Россия
Версия для распечатки
Политическое значение забастовки на автомобильном гиганте в Тольятти
Владимир Волков
31 августа 2007 г.
Состоявшаяся 1 августа предупредительная забастовка рабочих АвтоВАЗа, крупнейшего российского производителя автомобилей еще со времен Советского Союза, стала важным симптомом нового подъема борьбы рабочего класса России за свои права и интересы.
В продолжение несколько часов в день забастовки с конвейера завода сходили неукомплектованные автомобили, а у главной проходной завода прошел массовый митинг. По разным оценкам, в акции приняло участие от 400 до 2000 человек.
В качестве основного требования рабочие АвтоВАЗа выдвинули повышение заработной платы до 25 тысяч рублей, в то время как в настоящий момент зарплата на заводе составляет порядка 7 тысяч — примерно половина от среднего уровня по отрасли и в целом по промышленности России (согласно официальной статистике).
По словам Петра Золотарева, председателя профсоюза "Единство", выступившего от имени бастующих, в этот день к заводу были стянуты дополнительные силы милиции. Представители администрации завода пытались заставить рабочих начать работу и уверяли их в том, что никаких репрессий не последует.
На следующий день администрация заявила, то никакой забастовки не было, и что "150 человек" просто нарушили трудовую дисциплину. Вскоре руководство АвтоВАЗа официально объявило выговоры 170 рабочим, обвинив их в нарушении трудового законодательства и в отказе от работы. Двое были уволены.
Хотя забастовщикам не удалось остановить главный конвейер завода и добиться каких-либо улучшений в своем положении, их протест стал важным политическим событием и привлек к себе пристальное внимание масс-медиа. Еще накануне забастовки большинство российских газет поместили материалы о готовящейся акции, а затем продолжали освещать ее последствия. Имена главных организаторов акции стали известны всей стране.
АвтоВАЗ в советский и постсоветский период
АвтоВАЗ является одним символов российской промышленности, крупнейшим предприятием по производству автомобилей в стране. Он был построен в конце 1960-х годов в Тольятти — городе на берегу Волги с населением более 700 тысяч человек, названном по имени одного из лидеров итальянской Компартии — и предназначался для выпуска автомобилей "Жигули" ("Лада") по технологии итальянского "Фиата". АвтоВАЗ называли флагманом советского автопрома. До начала 1990-х годов завод выпускал 2 тысячи автомобилей в день.
Даже сейчас, несмотря на развал бывшей советской промышленности и растущие трудности, с которым сталкивается предприятие вследствие относительной отсталости своей технической базы и конкуренции мировых производителей, на заводе занято около 100 тысяч человек. В день с его конвейера сходит примерно 700 автомашин.
Многолетний директор АвтоВАЗа, Владимир Каданников, ушедший со своего поста два года назад, представлял собой тип классического советского руководителя-хозяйственника. Став в 1967 году заместителем начальника цеха, он затем быстро поднялся по заводской иерархии до высшей должности. В годы горбачевской "перестройки" Каданников считался одним из наиболее "по-современному мыслящих" директоров, поддержавших рыночные реформы, за что в 1996 году был назначен Ельциным первым вице-премьером российского правительства, пробыв на этой должности несколько месяцев.
В постсоветское время АвтоВАЗ сохранил свой статус символа, но уже в несколько ином роде — в качестве примера беспощадного разграбления бывшей государственной собственности новым слоем алчных "бизнесменов". Завод стал "кормушкой" для Бориса Березовского — "опального олигарха", ныне живущего в Лондоне, — который посредством криминального разворовывания продукции предприятия заложил основы своего многомилиардного состояния.
На рубеже 1980-1990-х годов Березовский учредил фирму ЛогоВАЗ, получившую эксклюзивные права на продажу "Жигулей". В числе основных акционеров ЛогоВАЗа оказались также и высшие менеджеры завода, включая Каданникова. Путем организации системы фиктивных продаж и ухода от налогов из завода были выкачаны огромные суммы, в то время как заботы о производстве были полностью заброшены, а рабочие подолгу не получали зарплату.
В своей книге о Березовском американский журналист Павел Хлебников (убитый в Москве летом 2004 года) писал, что в середине 1990-х годов "завод не мог платить налоги, не мог платить за электричество, выплачивать зарплату. Правительство Ельцина не объявляло завод банкротом по одной причине: тогда пришлось бы признать, что несостоятельным оказалось крупнейшее промышленное предприятие России" (Крестный отец Кремля Борис Березовский или история разграбления оссии России. М., 2001, с. 95).
Роль важнейшего элемента одной из российских олигархических империй оказалась, однако, не последней в судьбе АвтоВАЗа. В рамках начатого при президенте Путине курса на установление государственного контроля над крупнейшими сырьевыми и промышленными компаниями страны АвтоВАЗ оказался в поле зрения государственной корпорации "Рособоронэкспорт" и в конце 2005 года был включен в ее состав.
"Рособоронэкспорт" представляет собой полузакрытую разветвленную структуру, являющейся основным экспортером российских вооружений на мировые рынки, активно проводя одновременно экспансию в российскую экономику. В 2006 году доход "Рособоронэкспорта" от продажи военной техники составил $5,6 млрд., а за первое полугодие этого года — $2 млрд.
В состав корпорации, во главе которой стоит личный друг президента Путина Сергей Чемезов, входят такие предприятия, как пермские "Мотовилихинские заводы" (производят артиллерийские системы "Смерч", "Град", нефтепромысловое оборудование), а также, например, фактически все предприятия российского вертолетостроения.
На момент покупки "Рособонэкспортом" чистая годовая прибыль АвтоВАЗа составляла 4,6 млрд рублей. Включение АвтоВАЗа в состав госкорпорации привела к тому, что капитализации завода за последний год с небольшим выросла в четыре раза (достигнув почти $3 млрд). Новое руководство завода заявляет о масштабных проектах в сотрудничестве с авторитетными мировыми автопроизводителями — канадской Magna, французской Renault и итальянской Fiat.
Понятно, что забастовка на таком предприятии, даже независимо от ее непосредственных масштабов и результатов, способна, во-первых, служить примером для подражания на многих других предприятиях страны, и, во-вторых, она затрагивает самые чувствительные интересы новой правящей элиты России. В объективном смысле протест рабочих АвтоВАЗа является прямым политическим вызовом ведущим бюрокартически-олигархическим кланам Кремля во главе с президентом Путиным.
Президент "Группы АвтоВАЗ" Владимир Артяков является одним из региональных лидеров прокремлевской партии "Единая Россия" и депутатом Самарской губернской Думы. Свою кампанию он вел именно под лозунгом повышения зарплат до 25 тысяч рублей. Выдвинув этот лозунг в качестве своего главного требования, забастовщики АвтоВАЗа фактически дезавуировали риторику главной "партии власти" России как чистой воды демагогию.
Атаки на забастовщиков
Все эти обстоятельства объясняют и повышенный интерес к событиям на АвтоВАЗе, и решительные попытки местных властей и администрации завода сорвать забастовку, а затем наказать ее участников.
Еще до своего проведения акция была осуждена официальным заводским профсоюзом, входящим в ФНПР — Федерацию независимых профсоюзов России (структуру, образованную на базе бывших официальных профсоюзов советской бюрократии).
Антон Вечкунин, активист независимого профсоюза "Единства", за четыре дня до забастовки был задержан на улице милицией и помещен на трое суток в изолятор временного содержания города. Еще один рабочий завода, Александр Дзюбан, являющийся председателем профкома механосборочного цеха, накануне забастовки был задержан и арестован на проходной без объяснения причин. Он нес на завод около 200 профсоюзных листовок.
В связи с забастовкой наказанию подвергся также журналист ведущей национальной газеты Коммерсант Павел Каледин. Региональное представительно медиа-холдинга, в который входит Коммерсант, под давлением администрации АвтоВАЗа, обвинило журналиста в ангажированном освещении событий на автозаводе и объявило о его увольнении.
Кроме того, за несколько дней до начала забастовки в Москве был конфискован тираж газеты Рабочая демократия (5 тысяч экземпляров) с материалами о положении на заводе и о готовящейся стачке, специально подготовленный для отправки в Тольятти. Рабочая демократия издается центристской Революционной Рабочей партии (РРП), называющей себя троцкистской. Московское УВД на железнодорожном транспорте заявило, что газету изъяли по подозрению в том, что ее материалы содержали экстремистские высказывания.
Власти воспользовались данным случаем для того, чтобы применить на практике те изменения в законодательстве, которые были приняты в последнее время и которые позволяют фактически любое проявление недовольства печатным или устным образом квалифицировать как "публичный призыв к осуществлению экстремистской деятельности".
Освещение забастовки в масс-медиа носило двойственный характер. Часть либеральных СМИ относительно объективно описывала события, наблюдая за тем, куда подует ветер. Что же касается прокремлевских масс-медиа, то они вели себя весьма агрессивно, оперируя, главным образом, двумя типами аргументов. Прежде всего, рабочие были обвинены — вполне предсказуемым образом — в жадности и лени.
Так, журналист Известий Борис Клин, в своем комментарии от 2 августа, писал: "Желание "ни черта не делать и до черта получать" испытывают очень многие. Но такая мечта не должна сбываться. Даже если ее осуществления добиваются политическими методами. Более того, реакция на подобные попытки должна быть прямо противоположной".
Цинично играя на том факте, что качество "Жигулей" традиционно отстает от мирового уровня, автор затем продолжил: "У тольяттинских деятелей надо, напротив, конфисковать все, что нажито, и снизить выплаты до прожиточного минимума. И втолковать, что зарплата будет расти не потому, что им хочется на белую булку черную икру мазать, а лишь при условии — машины, которые выпускает завод, будут именно машинами, а не "ведрами с гайками"".
Примечательно, что Борис Клин выступает в Известиях ярым защитником русской православной церкви, ратует за повышение ее политического авторитета в обществе, поддерживает идею введения уроков основ православной культуры в школе и развивает идеи, согласно которым государственные законы есть не более как разъяснения божественных установлений, данных свыше в Библии.
Его пример — еще одна иллюстрация того, что апология социального угнетения необходимо идет рука об руку с проповедью самых реакционных теорий и затхлого религиозного мракобесия.
Другим направлением атаки на забастовщиков АвтоВАЗа стала идея о том, что они действовали не самостоятельно, а под контролем и финансовой поддержке заинтересованных политических сил.
Представитель самарского губернатора Константина Титова заявил, что во внезапном всплеске социальной активности рабочих виноваты сторонники партии "Справедливая Россия". Это бюрократическое образование возглавляет друг президента Путина и спикер Совета Федерации Сергей Миронов. Данная спекуляция основывается на том, что поскольку практически все руководство АвтоВАЗа состоит в "Единой России", то поэтому социальный конфликт на предприятии в предвыборных целях выгодно использовать их оппонентам из соперничающего кремлевского клана.
Лидеры забастовки неоднократно опровергали подобные подозрения, настаивая на том, что протест стал выражением стихийного протеста рабочих, будучи поддержан профсоюзом "Единство".
Причина подобных спекуляций в масс-медиа вполне прозрачна. За этим стоит стремление навязать общественному мнению мысль об отсутствии каких-либо политических альтернатив настроениям социального недовольства — за исключением тех, которые могут предложить партии правящего истеблишмента.
Забастовка рабочих АвтоВАЗа стала не каким-то отдельным изолированным явлением. Она прошла на фоне растущей — по крайней мере, с осени прошлого года — волны забастовочного и протестного движения в России, охватывающей все новые регионы и отрасли. Можно вспомнить об акции протеста нефтяников Ханты-мансийского автономного округа в октябре прошлого года, забастовке на российском филиале завода "Форд" в феврале этого года во Всеволожске Ленинградской области, протестах работников пивоварни "Хейнекен" в Санкт-Петербурге в апреле этого года, рабочих ОАО "Михайловцемент" в Рязанской области и целый ряд других акций.
Все они недвусмысленно указывают на то, что период апатии, опустошения и замешательства, продолжавшийся в течение полутора десятка лет после падения Советского Союза, заканчивается. Реальности капиталистической России принесли с собой катастрофические социальные разрушения, нищету, бесправие, войны и болезни. Рабочий класс России начинает осознавать, что в рамках существующего положения ему уготована роль дешевой рабочей силы и манипулируемого "электората", который должен раз в четыре год послушно проголосовать за тех или других ставленников олигархии и государственной бюрократии.
Углубляющееся социальное неравенство и укрепление авторитарной "вертикали власти" создает основу для неизбежного возобновления новых актов протеста. Еще не забыты забастовки шахтеров 1989-1990 годов, которые показали, как может быть силен рабочий класс, когда он приходит в движение.
Ход событий с новой остротой ставит вопрос о политических перспективах. Чего остро не хватало шахтерам и другим отрядам советского рабочего класса в годы "перестройки", так это ясного понимания того, откуда выросли их социальные завоевания, каковы были основы Октября 1917 года и, соответственно, как социальные завоевания, выросшие из этой революции, могли быть защищены.
Великий опыт Октябрьской революции 1917 года, в отрицательной форме вновь подтвержденный горьким опытом последних двадцати лет, свидетельствует, что невозможно решить ни один коренной социально-экономический вопрос в интересах трудящихся (а) без построения самостоятельной партии пролетариата и (б) без интернациональной революционной программы.
Важно осознать, что та политическая преемственность, которая связывает наше время с эпохой трех русских революций, идет через борьбу Льва Троцкого и Левой оппозиции против сталинистского перерождения большевистской партии и советского государства в 1920-1930-е годы, и через создание в 1938 году Четвертого Интернационала.
Целенаправленная и настойчивая борьба за привнесение в сознание российского рабочего класса этого понимания, а также усвоение главных уроков международной борьбы пролетариата XX столетия вместе с опытом русской революции 1917 года — вот задача, на решение которой должны направить свои силы наиболее думающие рабочие, студенты и представители интеллигенции в России.
К началу страницы
МСВС ждет Ваших комментариев:
© Copyright
1999-2017,
World Socialist Web Site |
